Сергей Бадей - Стремительный полет [СИ]

– А вы не могли бы поделиться знаниями об истории? – жадно спросил Сема. – Ты рассказываешь вещи, о которых наши ученые и не догадывались.

Гоонэй кивнул.

– Вы о многом не догадывались, лесное племя. Мы подумаем об этом. Надо ли говорить о том, что и с Лесом Огонь не очень ладит.

– Ну, да! – буркнул я. – Огонь скорее рассматривает лес, как пищу. Кто будет договариваться с едой?

– Ты склонен упрощать, – покачал головой жрец. – А на самом деле, все не так просто. Но мы хотели бы знать, что вас привело сюда? И почему собрались вместе столь разные народы? Кстати, у тебя за плечами находится артефакт. Я чувствую, что он прошел смертельный холод и жаркое пламя. Что это такое?

– Отвечаю по порядку, – я повозился, удобнее устраиваясь на мате. – Нас привело не сюда! Тут мы проездом. Нас влекут те земли, что находятся за вашими. Если быть более точным, мы ищем народы родственные нашим. Мы только знаем, что они были до "Проклятого Ветра". Но связь с ними была утеряна. Мы хотим узнать, что с ними стало.

Гоонэй кивнул, давая понять, что ответ его удовлетворяет.

– Собрались вместе мы потому, что мы – друзья. И подружились мы еще до того, как стали разными народами.

– Объясни! – потребовал Гоонэй. – Это как такое могло быть?

– Ты же сам говорил о Буре Миров. Значит, ты знаешь о том, что есть еще миры, кроме этого. Так?

Жрец кивнул.

– Вот имеется среди них и такой, где живут одни люди. Там нет магии. Довольно скучный и небезопасный мир. Но он нам родной. Именно оттуда мы пришли сюда. И вот именно здесь оказалось, что мы не люди. Так уж сложилось. Но дружба осталась.

Гоонэй еще раз кивнул.

– Уж не из пророчества ли вы?

– Из него, родимого, – поспешно сказал я. – Надеюсь, что только "Следом Проклятого Ветра" оно и ограничится.

– У тебя за спиной Кройцваген? – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Гоонэй.

– Он, – коротко отозвался я.

– А что со "Следом"?

– Стерт.

Гоонэй замолчал, вновь всматриваясь в пляшущие языки пламени.

– Я не слышал о других пророчествах, – наконец, нарушил он молчание. – Хотя это и не означает, что их нет вообще. Сейчас вам накормят и дадут отдохнуть. А я, с твоего позволения Валери, хотел бы с тобой еще побеседовать….

Как нам потом рассказывал Валера, жрецу хотелось с ним поговорить о своем, о девичьем. Нарэиты хотели восстановить утерянные связи с драконами, и Гоонэю показалось, что сама судьба прислала ему Валерку, в качестве такого средства. Я не особо беспокоился о том, что будет обсуждать Гоонэй с Валерой. Чем будет лучше отношение к нам у этого народа, тем легче будет достичь намеченного. А Валера, несмотря ни на что, умел нравиться.

Мы же посвятили время осмотру такого незнакомого города этого племени. Надо сказать, что было на что посмотреть. На меня, к примеру, произвел впечатление огненный фонтан. Выстреливающие на многометровую высоту языки пламени, складывающиеся в фантастические рисунки.

На следующий день, значительно подобревший Гоонэй, самолично проводил нас к выходу из ущелья нарэитов.

– Там, дальше, орки, – указал рукой в степи жрец. – Вам лучше не сталкиваться с ними. Они понимают только один язык – язык силы. И слушают только один голос – голос своего желудка. Они агрессивны и сильны. В ваши земли ведет два прохода через горы. К счастью, оба они труднопреодолимы. Сила Огня им не по зубам.

– А второй? – спросил Семен.

– Второй стерегут горные тролли, – усмехнулся Гоонэй. – Существа очень несговорчивые и голодные. Учитывая, что они обладают немалой силой и ловкостью, каждый, кто появляется в их владениях, рискует стать центральным блюдом дня.

– Тем не менее, оркам пару раз все же удалось договориться с ними, – с досадой заметил Сема.

– А ты знаешь цену, которую они за это заплатили? – поднял брови Гоонэй.

– Цену? – Семен насупился. – Не знаю. Но чтобы это ни было, что оркам может помешать заплатить ее еще раз?

– Только их численность, – спокойно сказал Гоонэй. – В прошлый раз они расплатились своими самками и детенышами. После сокрушительного поражения, которое они потерпели от эльфов, в степи стало множество пустых стойбищ. Чтобы восстановить свою численность, оркам понадобится немало лет. Не уверен, что они еще раз захотят платить такую цену.

– Что там, за степью? – спросил я, всматриваясь вдаль.

– Горы, – пожал плечами Гоонэй. – Более точно я сказать не могу. Нам просто это не интересно. А вы разве не для того туда идете, чтобы узнать?

– И для того тоже, – вздохнул я. – Семенэль, давай, накладывай иллюзию!

Сема кивнул, возвел очи к небесам, и вдохновенно что-то зашептал, шевеля пальцами обоих рук.

– По-моему, раньше иллюзия накладывалась по-другому, – пробормотал, стоящий рядом со мной, Валерка.

– Это особая иллюзия, – пояснил я. – Эксклюзивное изобретение Мармиэля. Не мнется и не отстирывается.

– Кармат мунду надеяться, – пророкотал …орк.

– Красавец! – оценивающе осмотрел я преображенного Валеру. – И варг твой очень неплох!

Лицо Гоонэя искривила гримаса брезгливости.

– Отвратительное зрелище! – с чувством произнес он. – Даже притом, что орков, вообще, нельзя назвать красавцами, прокаженные орки поистине ужасающи! Ваша идея может пройти! Идите в направлении вон того кургана! Именно там начинается тропа прокаженных.

– Вот только куда она ведет? – прокряхтел я, взгромождаясь на Джупана, которой флегматично пощипывал травку, не подозревая о том, что варги травой не питаются. Надо будет указать на этот недочет Семе.

– Возможно, что к месту смерти, – сообщил Гоонэй. – Но не исключено, что в той стороне живет какой-нибудь сильный шаман, которому по силам избавлять от проказы своих соплеменников.

– Не увидим – не узнаем, – заметил Онтеро. – Поехали!

Он укрепил длинный шест со свисающим с его окончания облезшим хвостом какого-то животного (над этим долго корпели маги эльфов, добиваясь полной схожести). Это был, так называемый бунчук прокаженных.

Я привстал на стременах, из-под ладони рассматривая просторы степи. Уже третий день мы двигались по этим, поистине бескрайним, просторам. Только узкая тропа указывала на то, что степь не так уж безжизненна. Мы определили, что надо двигаться от одного источника воды до другого. Впрочем, такое решение напрашивалось с самого начала. Тропа-то, как раз и вела нас по этому маршруту. Расстояния, которые мы покрывали за переход, были разными, но неизменно встречались места (как правило, в оврагах и низинах), где можно было остановиться и переночевать. Такие места издали не были заметны.

Несколько раз мы видели и орков, передвигавшихся отрядами из пяти – семи голов. Мармиэль был прав, предположив, что они к нам приближаться не будут. Завидев нас, а вернее наш бунчук, они опрометью бросали своих варгов в сторону от нашего пути.

По некоторым признакам, мы определили, что впереди движется еще один отряд прокаженных. Не все выдерживали до конца путешествия. Иногда, по сторонам тропы, встречались одинокие прутики, повязанные ленточками белого и черного цветов. Это были места захоронения погибших от заразы орков.

Каждое место стоянки Семен орошал заклинанием "Утренней росы", начисто уничтожавшим всю заразу вокруг, сколько бы ее ни было. На ехидное замечание Валерки, мол, чего стараться, если эльфы не болеют проказой, Семен невозмутимо отвечал, что береженого, Бог бережет.

Вот так мы и двигались. У меня появилась надежда, что мы сможем без приключений добраться до цели, тем более, что на третий день мы смогли рассмотреть далекие контуры горной цепи…. Ну, признаю, что с этим я поторопился. Кто же знал?

Мы поужинали сухим пайком (топлива для костра не везде можно было найти) и готовились отойти ко сну. Как правило, мы всегда оставляли одного из нас сторожить ночью. Стражи менялись через каждые два часа. Вернее, два промежутка времени, похожих на два часа. Семен и Валерка обладали чутьем на время. Мне почему-то кажется, что мои два часа – это значительно дольше, чем у других.

С вечера готовилась заступить Катрина. Она все эти дни, что мы провели в степи, была очень раздражительной.

Как всякая женщина, Катрина имела в своих вещах и зеркало, в которое посмотрелась сразу же, как Семен наложил на нас иллюзию. Увиденное ею отражение, ввергло девушку в глубокий шок. Из зазеркалья на нее глянуло грубое, уродливое существо, в котором лишь с большим трудом можно было опознать женское начало. Я не говорю уже о шрамах от проказы, добросовестно воспроизведенных Семеном. Впрочем, шок продолжался недолго. Вслед за ним последовал грандиозный скандал. Катрина не хотела прислушиваться к голосу разума, в лице нашего эльфа. Более того, она делала недвусмысленные жесты, говорящие о том, что мы рискуем этот голос разума потерять. Лишь с большим трудом мы всей компанией смогли ее убедить не делать этого. Но неприятный осадок остался. Причем, Катрину нисколько не утешало то, что мы, остальные, выглядели еще страшнее.